На субъективном внутреннем пространстве ничего не существует в том же смысле этого слова, которое применимо к объективному внешнему пространству. В этом смысле не существует ни эго, ни гештальта, ни воли, ни души, ни внутреннего ребёнка. Но это не делает такие гипотезы менее реальными, влиятельными и обладающими полезным объяснительным потенциалом.
То, что мы стремимся придать своим внутренним сущностям внешние свойства говорит о том, что мы не умеем в достаточной мере ценить формы внутренней жизни своих разума и души. По сути, стремление найти объективные доказательства существования Бога свидетельствует лишь о нашем безверии. Мы обесцениваем свою душу, пытаясь взвесить её на весах и измерить линейкой.
Снаружи реально то, что подчиняется законам физики. Внутри реально то, во что я верю. Имеет смысл различать это. Когда я пытаюсь верить в левитацию своего физического тела, я рискую разбиться насмерть. Когда я разместил душу своего ребёнка в его крови, я убиваю его, отказываясь от переливания. Когда же я не верю в реальность Бога, я рискую превратить свою жизнь в череду плоских бессмысленных дней.
Мне не нужен Бог снаружи — сказочный чудотворец и карающий тиран. Мне нужен Бог внутри — любящая основа каждого вдоха и выдоха. Я очищаю Бога от всех мифических наслоений, родившихся в результате галлюцинаций тех людей, которые размещали Бога снаружи, не имея его внутри.
Я выбираю для Бога степень его реальности. Бог делает реальнее всё, что я называю собой.
