Сосновый лес. Медленно ступая по мягкому мху, обходя прямые стволы молодых и старых деревьев, вы дышите чистым узнаваемым запахом хвои. С удивлением вспоминается, что ещё несколько часов назад вы куда-то торопились и будто существовала такая нереальная сейчас неотложность. Но убедительный звук хрустнувшей под ногой ветки уверенно выключил где-то в сознании рубильник суетливых иллюзий, и вы обнаружили себя внутри, на самом дне высокого покоя слегка качающихся сосен.
Самое время заметить меня.
Ещё минуту назад вы были не готовы. Вы, тараща слепые глаза, вероломно прошагали бы меня насквозь, а потом бы, фыркая и отплёвываясь, начали снимать с себя то, что могло стать для вас одним из самых редких подарков. Но теперь ваш ум предельно замедлен, и вы сможете, повинуясь тончайшей интуиции, замереть ровно в метре передо мной. Здравствуйте. Да, я так велика, что обо мне вам захочется сказать — великая. Своей плоскостью я вобрала в себя всё пространство между двумя соснами. Я удивительно тонко сплетена из почти невидимых связей, с симметричной изящностью расходящихся из центра. Мой центр несколько более заметен, чем края, я словно бы вишу в воздухе, совершенно исчезая.
Но только не торопитесь называть меня паутиной. Это не вполне так, вы скоро убедитесь в этом. Человек даёт имя всякому предмету, чтобы сбежать и от него, и от себя в нём. Если вы решите, что во мне вам всё понятно и элементарно просто, я не смогу вас поймать. А я нужна вам, и дальше я постараюсь объяснить зачем.
Некоторые люди, я знаю, гордятся своим умом. У нас это тоже случается, но чаще всё-таки дела обстоят иначе. Ум бывает по своему красив, часто очень быстр и силён. Иногда особое строение, довольно сложные повадки или красивый рисунок на поверхности ума становятся предметом чьей-то гордости. Многих поражает его угрожающая форма, и тогда люди и животные в панике бегут при появлении восьминогого творца связей, вселящего в них безотчётный страх. Исключительно редко в наших местах встречаются ядовитые умы, способные наповал поразить довольно крупного противника. Есть люди, внимательно изучающие своим умом наши умы, аккуратно сводя их имена в каталоги, описывая характер, повадки, тщательно пересчитывая глаза, зарисовывая мохнатое тело и быстрые лапки. Изучая нас, исследуя весь сосновый лес, землю под ним, воздух вплоть до края неба и выходя даже за край, людские умы создают своими усилиями всемирную паутину из связанных друг с другом смыслов, которая ловит в себя тех, кто способен остановиться и восхититься красотой великой картины.
Я никогда не встречала в наших лесах ядовитые умы. Мой вовсе не опасен для вас. Внешне он довольно неприметен. Он небольшого размера, немного полноват, на его голове можно разглядеть усы и маленькую бородку, его глаза цвета тёмного мрамора. Вы будете довольно долго искать его вокруг, если захотите увидеть его прямо сейчас. Вам даже может показаться, что его вовсе нет здесь. Так происходит потому, что он уже выполнил свою задачу. Он создал это мягко обволакивающее вас сейчас кружевное множество тонких связей и теперь хорошо спрятался, предоставив мне самой возможность говорить с вами, возможность делать то, что я действительно люблю и умею.
Я всерьёз считаю, что не стоит гордиться своим умом, не нужно как-то особо превозносить его заслуги. Он просто должен выполнить свою роль, его задача — создавать связи. Связь появляется изнутри ума, он сам до конца не понимает, как это происходит. Связь возникает по сути из ничего, из совершенной пустоты. Задача ума — мастерски изложить связи так, чтобы они смогли образовать последовательные нити из простых смыслов, которые привлекают другие умы. Там, где есть несколько изящно сплетённых смысловых связей, там стразу становлюсь заметной я. Именно на меня вы сейчас смотрите и только я по-настоящему реальна. Это значит, что я уже поймала вас.
Если вам повезло и вы заметили меня ранним летним утром, то знайте — это единственное время, когда я сама могу хоть как-то увидеть, насколько я прекрасна. Крошечные бриллиантовые капельки росы лежат на узелках моих связей и создают собой искристый узор невероятной чистейшей красоты. В них, в эти капельки, я могу видеть себя, я любуюсь тем, насколько я совершенна. В утренний час росы я заметна для других умов, им не захочется входить в меня вместе с потоком жизни. Но подождите, скоро на тёплом солнце маленькие капельки будут становиться всё меньше и меньше, чтобы проявилась их и моя настоящая сущность. Нас словно бы не станет. Всё, что останется — лишь блестящие нити мыслей, следующие за буквами, словами и предложениями, следующие самым естественным своим движением, попадая так в мои сети и расставляя свои.
Пожалуйста, не бойтесь укутываться в меня дальше и дальше, хотя сопротивление — это полезно. Если вам удастся осознать сейчас что-то в себе, что пытается сбежать, значит вам особенно повезло — вы можете увидеть, почувствовать снаружи то, что так часто управляет вами изнутри. Видите? Это страх. Я могу понять ваши опасения потеряться внутри моих связанных смыслов, но, пожалуйста, не бойтесь. С вами не может ничего случиться, как и со мной. Я вижу настоящих вас и могу сказать вам, как вы выглядите на самом деле. Вы — прозрачны и легки, ваш заметный только мне сиятельный рисунок филигранно утончён и великолепно симметричен. Жизнь сплошным потоком струится сквозь вас, нежно вибрируя, играя собой на каждой вашей струне. В этом вы очень похожи на меня. Вам абсолютно нечего бояться только потому, что само существование любых эмоций возможно лишь из-за того, что есть вы. Ваши страхи сами сделаны из вас, а не вы из них, как иногда кажется глупому уму.
В конце концов, это боитесь не вы, это боится ваш ум. Но уже очень скоро он прекратит своё существование. Я — «ловец человеков», я нужна для того, чтобы поймать ваш ум, который слишком долго считал себя единственно реально существующим здесь. Наши умы не вечны, они приходят и уходят, оставляя после себя новые приоткрытые части единой ткани мира. Мы с вами — части этой ткани, мы никогда не рождались и никогда не умрём.
Впрочем, я могу вспомнить, как начался именно этот мой узор из связей. В тот момент, когда возникла первая тонкая, воздушно лёгчайшая, но очень крепкая связь, я особо остро понимала и буквально вся чувствовала, что являюсь образом и подобием Великой Нити, из которой тут всё связано. Мой быстрый ум, перебегая от одного края мира к другому, находил возможность соединять то, что казалось несоединимым — он мастерски прокладывал связи. Удивительно, насколько противоречива и от этого интересна моя задача — родиться, проявиться на свет так, чтобы оказаться в итоге максимально прозрачной. Для того, чтобы пропускать сквозь себя как можно больше чистой жизни, нужно быть совершенно незаметной для чужих умов, которым суждено стать не добычей, как кажется сперва, а наградой для меня, наградой за мою прозрачную изящность, за моё служение Великой Нити.
Сказать, что я поймала вас, будет не совсем точно. Если вам до сих пор не удалось сбежать, то конечно же, совершенно точно — я вас поймала. Но это не всё, в этом есть ещё одна сторона — вы тоже поймали меня, поймали и очень крепко держите. Наши умы сплелись в отчаянной последней схватке и поверьте, я не знаю, хочу ли я, чтобы кто-то из них одержал бессмысленную победу. То, что я определённо хочу, так это продолжать испытывать восторг от простой и очевидной соединённости вот этой самой нити из букв и слов с вашими мыслями. Я всерьёз не знаю и не хочу думать о том, что здесь возникло в первую очередь — моя нить или ваш внутренний голос. Всё, что я хочу, это чтобы вы держали меня, не отпуская, чтобы вы сплели что-то непредсказуемо своё рядом со мной. И тогда нам обоим станет очевидно ясно, что Великая Нить, хитросплетения которой наши умы награждают именами — она неделима, извечна, бессмертна и прекрасна. Мы и есть сейчас — эта нить, невыразимая связь, дающая возможность посмотреть на нас, на то, что было ещё мгновение назад двумя сторонами, мной и вами, посмотреть на нас как на очевидное, исполненное любовью одно целое.
Подул ветер и я вся изогнулась под ним, гибкая и бесстрашная. Я знаю, что мой ум гордится мною. Когда-нибудь придёт время и его не станет, он превратится в сухой каркас из хитинового покроя, так необходимого ему при жизни, защищавшего его право быть обречённо одиноким. Потом тот же самый ветер, что гонит сейчас сквозь меня жизнь и превратил в парус моё упругое тело, рассыплет лёгкий прах моего ума по земле и по воздуху. Я же останусь, я буду продолжать говорить с вами, сплетая в одну замысловатую ткань части моих и ваших смысловых связей.
Я благодарю вас за то, что вы нашли и поймали меня, нежно опутав меня собой! Спасибо вам за то, что вы так бережно прикоснулись к моим мыслям и за то, что позволили мне пропасть внутри вашего сознания. Доброго здоровья вашему уму, посмотрите, какую удивительную работу он выполняет для вас, связывая на первый взгляд несвязуемое.
Могу ли я теперь отпустить вас? Удерживала ли я вас? От чего? Сможете ли вы отпустить меня и забыть обо мне? Не знаю. Это не важно.
P.S. Когда в следующий раз вы будете наблюдать за работой паука, подумайте, что, возможно, он считает настоящим собой не маленькое тело насекомого, а огромную красивую паутину, этот вынесенный вовне орган чувств, задача которого быть прозрачным, пропускать через себя воздух вместе с другими насекомыми, которые являются для паутины даром, благодарностью за её чистоту.
P.P.S. Когда в следующий раз вы будете наблюдать за работой своего ума, вспомните о том, что, возможно, вы иногда по привычке считаете собой не весь этот невообразимо удивительный мир, а только что-то маленькое и отделённое. Оно вынужденно быстро шевелится-думает, оно возвеличивает и обесценивает всё и вся в отчаянной попытке сделать себя реальным, взяв право судить и решать, что реально или нет в окружающей живой природе.
