От автора: Этот рассказ очень поверхностно отражает мир, который весьма ярко присутствует в моём сознании. Не могу сказать, что меня в полном объёме устраивает реализация именно этого рассказа. Но меня очень и очень сильно греет задумка, которая стоит за этим текстом.

 

Часть первая

Документ предоставлен Первым Архивом Собрания.
Формат: Литературная обработка воспоминаний М.И.Малышева.
Автор: Samuel Nothingam
Событие датировано: 25.12.2322.

В переговорной повисла пауза. Все были уверены, что капитан станет кричать. Но спустя, наверно, минуту я услышал спокойные слова:

— Это неприемлемо. Вы должны заручиться расположением аборигенов. К вечеру мне нужно Ваше предложение о дополнительных ресурсах. Вы получите все, что нужно. Задача должна быть решена. Выполняйте.

Капитан Большаков, безупречный во всех деталях военный офицер и безжалостный администратор проекта, спокойно, молча и прямо смотрел мне в глаза. Это было довольно странно — в нашу последнюю встречу неделю назад, да и почти все время на Фиесте, Большаков буйно тиранил контактную команду бестолковыми бюрократическими требованиями, сроками и проектными задачами. Сейчас капитан ведет себя крайне необычно — мы ждали ураган и бедствия, а видим неподвижную скалу. Вообще способность адекватно реагировать на неожиданность — это и есть работа тех, кто устанавливает первый контакт с внеземным разумом, но перед нами по идее находился представитель разума земного… Вдруг я отчетливо осознаю мысль, что может быть действительно стоит еще раз сходить в джунгли… Но я выпрямляюсь, поправляю очки и говорю:

— Не только я так решил. Вся контактная команда однозначно делает вывод о том, что нам следует свернуть работы на Фиесте. Пилоты никогда не станут коммуницировать с людьми так, как хотелось бы руководству проекта. Мы получили отказ. Это все, капитан, мы должны уйти отсюда. Согласно установленным правилам.

Капитан молчал и, не моргая, смотрел на меня. Потом он начал говорить так, как мы никогда не слышали его за два года на Фиесте. Его речь вдруг стала интеллектуальной и рассудительной.

— Насколько я знаю, у пилотов нет государственного устройства, поэтому они не могли сформулировать решение от лица всех жителей поверхности. Вы руководствуетесь частным мнением небольшой группы аборигенов. Мы переместимся на другой материк. Там вы установите новый контакт и заручитесь необходимым расположением.

— Капитан…

— Так. Все свободны. Михаил, останьтесь.

Мы доверяли друг-другу. Ребята спокойно встали, вышли.

— На полпути к Фиесте находится четыре корабля с бурильным оборудованием и персоналом, — сказал Большаков, когда мы остались в переговорной одни.

— Меня это не особо удивляет, хотя Ваше поведение теперь стало… логичнее. Но бурить вопреки желаниям аборигенов союзный парламент не даст.

— Тогда я пойду к пилотам сам, — Большаков, похоже, был серьезен.

«Способность удивлять сохраняется в человеке даже когда кажется, что пилота в таком шаре совсем нет,» — подумалось мне.

— Давно пора, капитан. Мы Вас уговариваем уже полгода.

— Вы знаете, почему я не спускаюсь на поверхность. По проектному уставу капитан обязан не вступать в коммуникацию с аборигенами. В этом есть смысл. Вы не можете быть уверены в том, что Ваши оценки и суждения не подвергались влиянию со стороны пилотов. Руководить проектом должен человек, сохранивший изначальное состояние своего сознания.

— Изначальное состояние сознания… Вы знаете, я писал в одном из отчетов, что никто и ничто в моей жизни не повлияло на меня так, как общение с пилотами. Все члены контактной команды совершенно очевидно стали другими. Другими людьми. Вы знаете, что некоторые даже взяли себе новые имена.

— Знаю. И я их отстранил.

— Те, кто не сменил имя, не сделали этого только потому, что не видят в этом, я имею в виду в имени, никакого смысла.

Капитан прищуривается и буквально сверлит меня глазами.

— Вы тоже?

— Да. Я знаю, что Вы зовете меня Михаилом. Поэтому я отзываюсь и говорю с Вами.

Большаков отворачивается и молчит, задумчиво уставившись в экран внутренней связи. Я решаюсь задать вопрос.

— Скажите, капитан, это Вы дали добро на выдвижение кораблей с бурильным оборудованием?

— Нет. Так решил Огромов. Моя информация была полной. Если начнутся… Когда начнутся разбирательства, меня не в чем будет упрекнуть.

Мы снова замолкаем.

— Скажите, Михаил… Так! Как мне Вас теперь звать!? — капитан раздраженно повышает голос, и на секунду показывается та личность, которую я хорошо знал.

— Говорите мне «Михаил», господин Большаков. Зачем менять старые привычки?

— Привычки… Михаил, я задам Вам серьезный вопрос. Вы можете утверждать, что остались человеком?

Последующие несколько секунд ушли у меня на то, чтобы насладиться необходимостью удержать смех.

— Ну конечно, капитан. Нет человека, кроме человека, и человек — пророк его.

— Не понял… Прекратите! Да или нет?

— Простите, капитан. Так однажды пошутил с нами один из пилотов. Конечно же, вы видите перед собой человека.

— Откуда у пилотов мусульманство?

— Пилотам иногда нравится говорить с нами о человеческих религиозных традициях. Сами они совсем не религиозны, хотя…

— Михаил, Вы действительно как-то неуловимо изменились… даже внешне. Вас самого не пугает то, что пилоты сделали с Вами? Скажите, мне важно это знать! Что они сделали с Вами?

— Они ни с кем ничего не делают, капитан. О них вообще нельзя сказать, что они что-то делают. Все гораздо проще, они…

Я затрудняюсь найти слова.

— …Ну? — на лице у Большакова нетерпеливая гримаса.

— Капитан, вот скажите, Вам нужно что-то ДЕЛАТЬ, чтобы видеть меня сейчас, слышать что я говорю?

— Так. Ладно. От Вас ничего не добьешься. Но у меня есть обязательства перед верховным командованием. Буду готовиться к высадке. Вы свободны.

 

Часть вторая

Документ предоставлен Первым Архивом Собрания.
Формат: Краткий обзор проекта.
Автор: Михаил И. Малышев.
Событие датировано: 20.12.2322.

Планету назвали Фиеста потому, что в атмосфере над материками летало несметное множество «воздушных шаров». Это были местные жители, аборигены в терминах контактных групп. Некоторые из них были гигантскими, вокруг гигантских шаров собиралось обычно довольно много шаров поменьше. Шары были из плотной кожи, меняли цвет и незначительно могли менять форму. Внизу шара находился маленький широкий цилиндр. Шары могли синхронизировать цвет и рисунок своих узоров, что рождало невообразимую картину, когда по нескольким тысячам шаров одновременно проходит какой-то общий образ, сложенный из цветов удивительной красоты. Особи могли перемещаться в любом направлении с разной скоростью, но это нисколько не влияло ни на динамику изменения, ни на качество общей картины. В разведывательных группах служат бывалые люди, но такого никто из них не встречал, все были в легком шоке. Это невозможно представить себе по текстовому описанию, даже видео не дает полного представления. Примечателен скандальный аудио-отчет Марка Дрейгана, астронавта впервые вставшего на орбиту тогда еще не исследованной номерной планеты номерной звезды: «Вижу гигантскую смену красок. Это калейдоскоп! Радужный калейдоскоп! Невероятно! Это красивее, чем Земля! Да, эта планета определенно красивее Земли!»

Атмосфера планеты была практически пригодна для дыхания человеком. Материки покрывала густая зеленая растительность, в которой жили многочисленные животные. Океаны были полны разнообразием рыб. Эти обстоятельства были тоже довольно редки среди планет в галактике, но по своей значимости эти качества затерялись среди других чудес Фиесты. Многие позже жалели о том, что не уделили именно этим особенностям странно удачной для человека планеты должного внимания.

Сложно сказать, можно ли счесть случайностью то, что наши разведывательные зонды имели на то время шаровидную форму, внизу которой в цилиндрической оболочке располагался бесшумный и безопасный двигатель. Беспилотные разведчики, собирающие информацию, почти никак не отличались по форме от жителей планеты. Выяснилось, что шары имеют размеры в среднем от метра до 250 метров в диаметре. Особи, живущие в пределах одного континента, имели некоторую специфику в строении кожистой оболочки. Так над одним из континентов летали шары с видимыми кольцеобразными уплотнениями по параллелям шара, на другом — с уплотнениями по меридианам, на третьем, самом большом — вовсе без видимых уплотнений. Шары могли преодолевать в полете расстояния между материками, и среди шаров в пределах одного материка встречались имеющие другое географическое происхождение, но казалось, это не особо их волновало.

По некоторой разнице паттернов смены окраски шара можно было отличить мужские и женские особи. В брачный период два шара улетали в сторону от материка и над океаном соприкасались цилиндрами. После этого они возвращались в сообщество и через три четверти периода обращения планеты вокруг звезды, у самки рождался детеныш. Новорожденные шары крепятся поначалу к цилиндру материнского шара, а потом отделяются и летают рядом, отличаясь подвижностью и в большей части копируя рисунки на родительских шарах, причудливо их смешивая.

Несколько раз была зафиксирована гибель или смерть шаров. Особи по одному или в окружении нескольких других, отправлялись в сторону океана и дальше ситуация развивалась по двум сценариям. Шар мог поднимался очень высоко вверх и, каким-то образом избавившись там от газа, стремительно падал вниз и тонул в воде. Либо, и в большинстве случаев именно так, шар, поддерживаемый сопровождающими, двигался над океаном, опускаясь все ниже и ниже. По мере приближения к поверхности воды, шар начинал отчаянно сопротивляться и дергаться. В это время оставшиеся несколько сопровождающих сразу кидались в стороны, и шар падал в воду.

Социальность шаров была очевидна. Разумность же долгое время оставалась под вопросом. Отдельные аборигены время от времени имели уникальную окраску, отличающуюся от своих соседей, однако чаще всего они повторяли общий рисунок. Через три месяца было подготовлено несколько образцов разведывательных зондов, способных моделировать смену окраски своей поверхности, так же как у шаров-аборигенов. Новые зонды пытались вступить в контакт с шарами, попеременно копируя рисунок соседних особей и создавая на своей поверхности математические символы. Никакого особого эффекта на шары это не производило. Некоторые шары повторяли рисунок ботов на короткое время, потом их рисунок непредсказуемо менялся либо в индивидуальную, либо в коллективную сторону. Исключением стал случай, когда в результате одного из экспериментов, все шары над целым материком повторили рисунок, который сформировали на своих поверхностях четыре разведывательных бота, находящихся в удалении друг от друга над разными точками одного материка. Это была репродукция «Моны Лизы». Два миллиарда шаров сформировали собой эту картину и удерживали ее в течение двух суток! В некоторых областях других материков так же удалось зафиксировать различные участки «Моны Лизы». Эта новость облетела все населенные планеты галактики и поначалу вызвала восторг — все решили, что контакт состоялся, но последующие недели разочаровали исследователей. Никакого разумного общения с шарами так, по сути, установить и не удалось.

Удалось, однако, многое другое. Проанализировав на суперкомпьютере закономерности возникновения и жизни коллективных рисунков, люди научились формировать на поверхности планеты живые картины любой сложности, состоящие из шаров-аборигенов. Всякий раз при этом возникало несколько, иногда довольно много шаров, противостоящих формированию нужной картины. Но вскоре удалось организовывать даже такого рода протестные шары, которые теперь складывались не в общий рисунок, а формировали свой, но именно тот, который был заранее запланирован. Через некоторое время люди научились произвольно вызывать миграцию шаров, создавая искусственные уплотнения и разреженные области. Люди могли вызывать массовые переселения шаров в пределах материка и даже между материками. В случае, когда шары, имеющие одно материковое происхождение, в больших количествах смешивались с шарами с других материков, это вызывало временную дестабилизацию — не удавалось сформировать в такой смешанной популяции необходимый экспериментальный коллективный рисунок. Но через некоторое время шары опять начинали синхронно следовать за рисунками на расставленных определенным образом зондах.

Недра планеты оказались весьма богаты, но до завершающих выводов насчет разумности шаров бурение проводить было нельзя. Фиеста была готова стать еще одной из тысяч курьезных и утилитарных планет галактики. Кроме добычи полезных ископаемых на орбите Фиесты планировалось проводить всечеловеческие празднества и торжественные мероприятия, украшением которых могли стать картины, проецируемые на поверхность миллионов шаров-аборигенов. Но тут Фиеста выдала сюрприз. Такой сюрприз, который на несколько месяцев сделал практически всех людей в галактике неспособными думать и говорить ни о чем другом.

Запись с разведывательного зонда показала, как одиночный взрослый шар двигается в сторону океана. Шар светится ярко белым светом. Отлетев недалеко от берега, шар зависает в паре метров над водой. Далее на записи видно, как цилиндр в основании шара начинает сотрясаться от ударов изнутри. Потом оболочка цилиндра рвется, и далее следуют кадры, которые показали все новостные агенства. Из порванной оболочки цилиндра показывается ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ голова. Голова быстро исчезает в прорези, а потом из него появляются ноги и постепенно тело молодой обнаженной женщины выбирается из цилиндра и падает в воду. Шар после этого стремительно уходит вверх, выпуская газ. В небе он делает несколько витков и, совершенно сдутый, падает в океан. Через некоторое время мы видим женщину, которая выходит из воды на берег. Она глубоко и часто дышит, оглядываясь по сторонам. Через некоторое время она начинает смеяться. Потом она поднимает голову и долго кричит в небо, раскинув руки в стороны. Запись не сопровождается звуком. Потом женщина подбирает на песке камень, бросает его в зависший неподалеку шар-зонд и убегает в джунгли.

Все эксперименты с шарами, как и любая другая активная деятельность людей на Фиесте, тут же сворачиваются. Имеет смысл предположить, что случаи с ярко-белыми шарами ранее были крайне редки, потому что после прекращения проецирования картин на материки случается статистически не оправданный всплеск случаев наблюдения белых шаров. Если бы такие случаи происходили с такой же периодичностью раньше, то камеры однозначно бы зафиксировали их неоднократно. Каждый из белых шаров падал в океан, очертив в атмосфере замысловатые дуги, предварительно выпустив из себя гуманоида, мужчину или женщину. Никакого слежения за дальнейшей судьбой бывшего пилота шара не велось.

У планетарного проекта появляется новый руководитель, подчиняющийся министерству обороны, который зажал все гайки и весьма жестоко расправлялся с научными работниками, пренебрегающими инструкциями. Из лучших специалистов по контактам с внеземными цивилизациями была сформирована новая группа по контакту. Первые несколько высадок в джунгли ничего не дали. Контактеры пятью группами по три человека жили в лесу сначала по паре дней, а потом и неделями. Они очень осторожно переходили с места на место, и попросту ждали. Это принятая тактика. Через полгода к костру одной из наших групп вышел гуманоид.

Он вышел так, будто был четвертым членом команды. Подошел к костру, сел на перевернутое ведро, взял хворостинку и стал тыкать ею в угли. Ребята не сплоховали даже тогда, когда он попросил у одного из них кинуть ему бутылку с водой. Есть видео этого контакта, на котором запечатлен загорелый взрослый мужчина с развитой мускулатурой, непринужденно разговаривающий с контактерами о рыбалке и охоте. Спустя полчаса он прощается, машет рукой и уходит в лес. Понятно, что рыбалка и охота были не единственными интересующими людей темами. Говорили гуманоиды местами странно и своеобразно, но в целом понятно.

Эти встречи изменили нас. Мы помним о том, кем мы были, и внешне почти никак не отличаемся от прежних, но мы… мы стали… Легче сказать через отрицание — мы больше не являемся машинами по производству прошлого.

 

Часть третья

Документ предоставлен Первым Архивом Собрания.
Формат: Аудиозапись и стенограмма.
Автор: Неизвестен.
Событие датировано: 01.01.2323.

— Капитан, Вы меня слышите?

— Да, вижу и слышу.

— Капитан, Вы, несомненно, ответите за свои решения перед судом, несмотря на свое требование об отставке. Мы добьемся результатов без Вас. Вы в курсе специфики проекта «Фиеста». Я надеюсь, у Вас осталась хоть какая-то доля здравого смысла, чтобы не разглашать секретную информацию об истинных целях нашего присутствия на планете.

— Нет, адмирал…

— Господин адмирал!!! — Огромов кричит, вызывая помехи на линии связи.

Пауза.

— Нет, господин адмирал, специалисты пока считают, что здесь планируется добывать полезные ископаемые. Но мне совсем не интересно играть в эту игру, и ребята очень скоро все поймут сами, так что необходимости говорить им…

— Вы обязаны сохранять режим секретности, Большаков! Вы будете делать то, что Вам прикажу я! Вы должны помнить об этом! Вы давали присягу! Вы помните кто вы?! Вы — офицер Галактического Союза!

— Да, я теперь знаю, кто я. И мне было бы жаль Вас, если бы…

— Сначала Вам следует пожалеть своих подчиненных, Большаков! Своими действиями Вы можете вызвать необходимость ареста и пожизненного тюремного заключения сотрудников, с которыми Вы вступали в контакт! Надеюсь, ваша жизнь и жизнь ваших подчиненных еще имеют ценность для Вас, кем бы Вы ни стали после контакта с пилотами!

— Да, но не совсем так, как Вы можете думать об этом. Адмирал, разрешите спросить…

— Господин адмирал!!!

— …я хочу задать Вам вопрос, господин адмирал. Мне действительно любопытно. Когда Вы проводите эксперименты, как Вам удается не менять цвета своего собственного шара, ведь Вы же знаете, что идет трансляция? Или для Вас передают отдельную картинку?

— Я не вдаюсь в технологическую специ… Какого еще шара? Что?!! Капитан, молчать!!! Вы не имеете право обсуждать секретную информацию по связи! Капрал, прекратите соединение! Отклю…

 

Не-часть

Документ предоставлен Первым Архивом Собрания.
Формат: Аудиозапись и стенограмма.
Автор: Владимир В. Большаков.
Событие датировано: 28.12.2322.

Здравствуй, человек. Не бойся, к костру подходи, садись вот сюда. Да, вот так. Тебе удобно? Хорошо. Говорю медленно… тихо… можешь ты слышать? Хорошо. Ты пришел, чтобы разрешили тебе выполнить просьбу… приказ… и тебя назовут тогда… сможешь считать себя… хорошим человеком. Ты большим и хорошим хочешь быть, знаю. Да. Очень хорошим. Помогу тебе. Сделаю, что хочешь всего сильнее. Да, можно радоваться. Очень хорошо.

Сначала поговорим? Да. Хорошо. Понимаю, человек, быть ты должен и бдительным, и внимательным. Хочешь потерять не-себя. Нет? Не хочешь потерять себя? Да. Вот так. Хорошо. Читаю мысли? Жизнь цветами переливается, другие жизни отражает, это разве твои мысли? Мысли читать просто, когда они чужие. Вот делаешь запись. Очень хорошо. Потом запись будешь слушать. А сейчас можно стараться себя сохранить, пока буду говорить. Можно так, да. Кто ты на самом деле есть важно знать. Не должен доверять. Можешь не доверять. Не буду говорить ничего того, о чем не хочешь знать. Спокоен можешь быть. Ничего не скажу, не покажу против тебя. Только что слышишь, всегда слышал. Видишь, всегда видел. Смотри, слушай. Вот и все. Да.

Разные мы много. Телами похожи. Забавно. Но общее есть самое настоящее. Называете нас пилотами. Хорошо. Расскажу тебе о своей жизни, которая в океане теперь. Расскажу тебе, как когда-то был… молодым… Ты тоже когда-то был моложе, моложе, чем сейчас… Да… Я был моложе, у меня были другие заботы, дела. Вокруг события происходили много, наполнялась моя жизнь. С самого рождения. Да. Моя жизнь всем наполнялась, что вокруг происходило. С каждым вдохом и выдохом жизнь — все больше, больше. Все, что видел и слышал, что чувствовал — все превращал в память.

Чья жизнь была уже велика, они учили, они увеличивали меня, торопили. Да. С их помощью я стал еще больше. Да. Было — помогал становиться больше друзьям, знакомым. Давал им свои мысли, которыми они наполняли себя, свою жизнь. Нас много было. Мы хотели стать хорошими, стать большими. Думали — больше человек знает, значит величествен он… лучше… больше… Все превращалось в память. Да. Мгновения, сейчас, сейчас, сейчас, сейчас, сейчас, сейчас, сейчас… Есть только память, что было что-то. И вперед, вверх лететь быстрей, скорей. Не было будто ничего сейчас. Жизнь — все, что раньше. И впереди — все, что потом.

Было, помню, улетел к океану, смотрел, как шар Солнца умирал, спускался в воду. Облака высоко красивые, большие, не достать. И свет по воде стелется прямо до меня, ко мне, в меня. Не мог двинуться, не мог вздохнуть. Смотрел. Много. Думал вот тоже так уйду в океан. И где будет потом солнце, где будут облака? Мог проснуться тогда, даже и не спал. Не проснулся. Улетел назад.

Росла моя жизнь, красивая, разноцветная — большие хвалили меня. Потом понял, что нет меня в жизни моей. Нет меня в памяти. Нет меня ни в прошлом, ни в будущем. Жизнь отпустил свою. Я — не жизнь моя, не память, не прошлое, не будущее. Как понял? Не расскажу тебе, обещал — чтобы не изменился ты, чтобы сохранил себя. Не хочешь — не буду дальше говорить, не слушай. Люди твои захотели дальше слушать и скинули с себя жизнь свою. Да. Хорошо. А странно тебе. Не летаешь ты под небом на шаре, и будто нету шара у тебя. Пилотам не легко, и людям не просто — не видит человек шар свой, нету. А надуваете шар свой, жизнь свою так же, как мы. Сейчас, сейчас, сейчас — где? Только память, шар, пузырь с прошлым. И вперед, вверх. Думаете: я — жизнь моя, я — память моя, я — прошлое мое. Все впереди, потом, не сейчас. Все так делают. Везде всегда все так же.

Отличаемся мы в мелочах, человек, но и хорошо это, красиво. Нам нужно на землю вернуться, чтобы жизнь свою отпустить, вам можно отпустить жизнь свою, а как ходили по земле, так и ходить будете. Забавно. Хорошо.

Теперь про то, что большие твои хотят. Знаю, доложили тебе, что не хотим вас. Люди твои так передали по воле своей. Не совсем так. У нас много летает в небе шаров, теперь вот ваши прибавились. То игра великая, забавно это, и ни плохого, ни хорошего в этом нет. Говорили, что есть среди людей мудрецы, об игре знающие. Вот интерес нам. А шары… ваши, наши… пусть цветами переливаются, картины рисуют друг на друге. Забавно. Хорошо. Большие твои хотят позабавиться, научились в небе нашими шарами картины рисовать, теперь у людей мысли хотят перекрасить, пока пилот в шаре спит. А свой шар огромный не видят, спят, снится им. Много людей. Большие картины будут в небе, красивые. Не мешай спать своим большим. Не сможешь их так разбудить.

Иди теперь, человек. Хочешь — пусть прилетают ваши шары к нам. Никак они не помешают. Нет ничего, чему может помешать сон, который снится пилоту в шаре. А ты иди. Иди. Хочешь прийти еще? Бдительность разве потерял ты? Себя потерял? Нашел? Смешно тебе? Забавно? Хорошо. Очень хорошо. Приходи. А спрошу тебя. Помнишь ли разговор наш? А где он, где память эта? Хорошо. Очень хорошо. Сейчас. Сейчас. Сейчас.

Иди, иди, человек.