Сказки
Жил-был кораблик, который плыл только тогда, когда на него кто-то смотрел. Чужой взгляд, осуждающий или одобряющий, словно бы наполнял его паруса. Если же рядом не оказывалось никого, кому было бы до него дело, кораблик зависал на поверхности моря и смотрел в глубину на причудливый мир подводного царства. Он мог делать это часами, днями, неделями. Товар в его трюме портился, корпус медленно ржавел, время шло впустую и совершенно ничего не происходило. Под водой же рыбы жили бурной, насыщенной жизнью, иногда они шумно воевали друг с другом в лабиринтах скал и затонувших кораблей, но в остальное время они развлекались многосерийными постановочными играми. Рыбы добывали из глубины всегда что-то необычное, диковинное, что-то такое, чего кораблик никогда не видел, но что не имело к его жизни ни малейшего отношения. Если мимо проплывало какое-нибудь судно, то кораблик всегда деловито работал двигателем, производя впечатление ответственного участника мореходства. Когда ему удавалось таки доплыть до места назначения, то годного товара в его трюме оставалось совсем немного и на жизнь он получал сущие гроши. Но кораблик так хорошо разбирался в жизни рыб, что был почему-то уверен, что за это ему может быть даже будут платить. Иногда, во времена острого безденежья кораблик пытался справиться с собой. В порыве самоосуждения он давал себе обещания много работать и всё успевать вовремя. Но как только ему предоставлялась возможность побыть одному, он сразу же вперивался в глубь, где как раз вышла новая серия из сказочной жизни прекрасных, но жестоких рыб, воюющих за железный трон. Кораблик даже соорудил себе такой посередине палубы из обломков старой заточенной арматуры, чтобы капитану было прикольно сидеть на нём, читая новости на телефоне. В итоге кораблик стал заплывать всё...
Что может быть желаннее для путешественника, чем вид зелёной полосы леса после долгого пути по бескрайней сухой саванне? Всякая плодородная земля призвана быть свидетелем тому, что пустыня не бывает бесконечной. Иногда выживший в жаркой плоской безлюдной равнине не сразу верит своим глазам, видя перед собой город, окружённый высокими стволами зелёных деревьев, город с серыми каменными кладками колодцев и белыми стенами домов. Мысль о том, его жизнь спасена, ещё даже не возникает в сознании, путник пытается отогнать от себя взмахом руки растущую в сердце надежду. Но деревья невозмутимо заслоняют собой часть синего неба, отбрасывая роскошные прохладные тени, стены колодцев обещают блаженство утоления жажды, а из окон ближайших домов люди уже заметили его и спешат на помощь. Всю свою долгую жизнь помнит потом спасённый удивительно сладкий аромат ярчайших цветов, которые растут на границе между смертью и жизнью. В эти цветы он ныряет, погружается всем телом всего на одну минуту перед тем, как добрые люди подхватывают его на руки и уносят в глубину живого города, чтобы там излечить его тело. А потом, поздним вечером, собравшись вокруг костра, они слушают рассказ путника и делятся с ним своими историями, чтобы так излечить его душу… Одна из историй, которые жители большой зелёной земли рассказывают всем спасённым путникам, это история о девушке Аише, родившейся и выросшей здесь в большой и дружной семье. Её юность была прекрасна и мила, её руки были гибкими и умелыми, её разум был быстр и свеж, её душа любила творить то, что в городе не умел больше никто. Она умела плести из стеблей трав и веток деревьев по-настоящему удивительные вещи. Дом Аиши был украшен её работами, практичной плетёной домашней утварью и фигурками...
Жила-была девочка Маша. Она любила играть, прыгать, бегать, прятаться, находить, любила пушистых зверят, весёлых клоунов и забавные мультики. Она любила всё весёлое, красивое, маленькое и миленькое. Потому что она сама была такая — весёлая, красивая, маленькая и миленькая. Но иногда бывали в Машиной жизни такие-сякие неприятности. Неприятности бывали самые разные, но всегда плохие и противные. Они, как будто, соревновались в своей противности, это неприятности. Одно говорило: «Я — самая противная!», а другая: «А я ещё противней!» Конечно, неприятности приходили и быстро уходили. Врали неприятности, что они навсегда. Но когда случалась неприятность, всякий раз казалось, что конца и края ей не будет. И вот однажды случилась ужасная-преужасная Неприятность, которая, когда пришла, сказала так: «Не бывать в твоей жизни, Маша, другим неприятностям. Потому что у тебя теперь всегда буду я. Я самая пугачая, злючая, кусачая и ползучая Неприятность из всех, которые только бывают!» Пригорюнилась Маша, но на всякий случай, не поверила Неприятности, а решила дождаться своих маму и папу. Маша понимала, что Неприятность может запросто напугать даже их, но делать ей было нечего, стала она ждать. Мама и папа были у Маши смелые, сильные, умные и добрые. Маша очень надеялась на их помощь. Есть в природе одна большая тайна. Не каждый о ней только знает. А тайна такая. Всякий раз, когда приходит к человеку самая разужасная Неприятность, тут же рядышком с ней оказывается одно или сразу несколько самый распрекрасных способов такую Неприятность победить. Причём неприятности-то уходят, а способы победные остаются. Вот и сейчас так вышло, что машины папа и мама были на специальных занятиях для пап и мам, где их учат рассказывать своим детям сказки. Но не простые сказки, а сказки...
Вековечный Лес стоял здесь так давно, что потерял способность замечать ход времени. Всё, что составляло его, имело древнейшую историю и подчинялось старинным традициям. Деревья, травы, птицы и звери с гордостью носили имена своих видов, родов и семейств, двигаясь от рассвета к закату по одним и тем же тропам под землёй, на земле и в воздухе. С самого рождения они учились быть теми, кем им было отведено появиться на свет. В Вековечном Лесу был полный порядок. Каждый понедельник, вечером трудолюбивого дня, птицы и звери Вековечного Леса приходили к Учёному Филину, чтобы послушать его мудрые слова. Сегодня праздновалось особенное событие — у Филина был день рождения, ему исполнилось ровно сто лет. Торжественно звери и птицы усаживались на свои всегда заранее отведённые места. Когда все собрались, как-то само по себе стало тихо и в вышине, в ветвях Древнего Дуба показался Учёный Филин. Его голову и крылья накрывала ткань, одетая по праздничному случаю, его перья складывали по установленному обычаю замысловатый узор, призванный подчеркнуть его высокое положение в Вековечном Лесу. Он медленно подошёл к краю сплетения толстых старых ветвей и сказал: — Приветствую вас, почтенные звери Старого Леса! Сегодня мой День рождения, мне исполняется сто лет. Я помню и отмечаю эту дату, хоть я и стар. Но Лес вокруг нас, Лес, в котором мы живём, и который живёт нами – он не помнит дня своего рождения, потому что ему уже много тысяч лет. Этот мир стал стар и неподвижен как скала. Здесь не происходит ничего нового уже очень, очень давно. Это хорошо. Так тому и быть! Звери закивали головами и согласились — это хорошо, что мир неизменен. Никому не нужен хаос, никто не любит...
Жила-была ворона, модница-матрона, любила она всё яркое, блестящее, сияющее, слепящее. Однажды осенью жёлтой на опалых листьях красных посчастливилось той вороне найти ожерелье рубиновое на золотой нити. Обрадовалась ворона — вот это находка! Подхватила с земли на шею её ловко, любуется, летает, камни солнцу подставляет. Красны рубины как листья красные, желто золото, как листья жёлтые — просто загляденье, вороне наслажденье! Хочет плутовка теперь хвалиться, завистью чужой радоваться. Летит ворона над лесами, над болотами, каркает, сверкает вокруг себя лучами. Все вороны слетелись в округе, завидуют своей подруге. Если попадёт какой вороне луч рубиновый в глаз, лишается покоя она враз! Хочется ей ожерелье украсть, светом и блеском насытиться всласть! Стали вороны на себе ожерелье представлять, клювами его хватать, к себе тянуть, трепать, рвать. То одна в него голову просунет, то другая, заметалась, закружилась в небе чёрная стая. А бусы знай себе на солнце сверкают, по перьям бликами равнодушными чиркают, золотой цепочкой манят. Не уступает друг-другу птичья свора! Всё громче крики, всё жарче ссора! И вдруг в одно мгновенье шум прекратился, замер и остановился. Это Солнце на закате последним лучом сверкнуло, цепочку задело, что-то в замке повернуло. Устало Солнце, кончился его жар, а в горле вороньем застрял последний «Карр!» Лопнула цепь золотая, брызнули рубины самоцветные и рассыпались по болотам в разные стороны — ни собрать, ни созвать, ни на нить нанизать! Ушло Солнце за синие горы, светить на нездешние просторы. А здесь осталась ночь темна, да тишина одна. Так и кончилось короткое воронье счастье, хвастливая напасть. Но с тех пор стали люди на болотах находить бруснику ягоду блестящую, красную, вкуснющую. Люди брусникой запасались, лечились, угощались, собирали кланялись, старались. Но ворона про то знать...
А послушайте, люди добрые, сказку-рассказ о том, как люди живут у нас, как они о судьбе лучшей мечтают, как близких понимают и принимают, как обещания выполняют, детей поднимают. Широко лежит сказочная страна, необычная от верху до дна, нам в наученье дана, чтобы в сказку окунувшись, через себя перевернувшись, мы себя заново увидели, как ото сна проснувшись. Потому сейчас, слушая сказку-рассказ, устройтесь удобно, комфортно, свободно. Кто стоит, тот садись, кто сидит, тот ложись, кто лежит притаись. На то и приходит сказка к нам, чтоб в наслаждении ушам сплести на страницах, как на спицах вроде бы небылицу, добрую несуразицу, на сон похожую, но со сном не схожую — сон в забвенье нас уводит, а в сказке человек не теряет себя, а находит. Завсегда после сказки как после родительской ласки мы в себе укрепляемся, силами наполняемся, умом расширяемся, сердцем распахиваемся. А теперь стой, лежи, сиди, куда хочешь гляди, а вокруг тебя и внутри тебя, слово русское любя, сказочная страна уже растёт-расцветает, яркие краски переливает, тонкую музыку играет, душу теплом наполняет. Вот она, волшебная сторона — селенье людское внизу на земле, корабли летучие высоко в небе. Корабли меж облаками по ветрам плывут, чудо-вёслами воздух гребут, паруса свои гордо несут. На земле народ никогда не видал, тех, кто держит в небе штурвал. Сказывают, будто было так, что один умелый мастак пузырь из шкур соорудил, в пузырь тот воздух от костра горячий пустил, к шкурам прицепился, в небо устремился, чтоб корабль ближе увидать, привет небу с земли передать. Плывут ладьи в небе высоко-далеко, достать до них ой как нелегко. Но сумел достать до неба тот мастак, все видели как его приняли в ладью. С тех...
Под чистым светлым небом с белыми облаками, из далёкого далёка мимо нас с вами текла тихая река с удивительно чистой водой из далёкого далёка, мимо нас с тобой. Текла себе река, смотрела на свои берега, думала свои мысли тихонько, плескала на песок волнами легонько. По берегам у реки берёзки росли — белые, живые, ясные, красивые. По берегам у реки звери жили — птицы, куницы, зайцы, лисицы. По берегам у реки люди гуляли — русые, простые, весёлые, босые. Песни люди пели, хороводы водили, воду из реки брали, рыбу в ней ловили, дети в реке купались, кораблики пускали, жили-поживали, горя не знали. Река людьми любовалась, лодки их по себе носила, поила, кормила, красоту дарила. Красоты много — сколько не смотри, всё краше и краше — небо-река синяя, берёзки-облака белые, листва-трава зелёная. А птицы песни запоют, люди музыку заиграют, душа всколыхнётся — совсем хорошо! Река текла свою молодость вспоминала, как была она ручейком шумным, маленьким и умным, как проложила она себе дорогу не сразу, не враз — по чуть-чуть, понемногу. В тихих заводях по всей Земле среди потаённых мест бьют в глубине источники всего, что на свете есть. Святая вода живая всегда. Куда без воды направить следы? Во всём есть вода. И многие года точила река свои берега, чтобы шире стать, чтобы миру дать много воды. Не знали нужды люди русые, простые, весёлые, босые и птицы, куницы, зайцы, лисицы. Так было всегда, пока злая беда взяла да и пришла без спроса, без зову. Послушайте слово про то как встретила река беду, которая не легка. Но не сразу сказка наша сказывается, не быстро вода в потоке движется, не спеша дело благое делается. Течёт,...
Бабушки понимают, зачем детям нужны сказки. Ведь если ты еще маленький, не знаешь и не умеешь того, что так здорово делают взрослые, то хочется быть полезным. Хочется уметь что-нибудь такое, что не умеет даже папа и знать что-то, чего не знает даже мама. Поэтому в бабушкиных сказках было возможно самое невозможное волшебство, богатыри были добрыми и сильными, красавицы неописуемыми и премудрыми. Нельзя сказать, чтобы бабушка как-то старалась выдумывать и сочинять свои вечерние истории. Просто с детьми каждый день случалось что-то новое — кто-то обиделся, кто-то ушибся и заплакал, у кого-то сломалась игрушки или порвалось платье. А ведь всем известно, что богатыри и красавицы никогда не плачут, и всегда могут найти выход из самых запутанных и хитрых напастей, которые учиняют над ними недобрые колдуны и кощеи. Вот поэтому бабушка знала, какую сказку она расскажет сегодня. Коля и Саша подрались. Они не поделили ручей, на котором оба собирались строить запруду, но не смогли договориться, и оба сейчас отвернулись к стене и обиженно пыхтят. Поэтому сегодняшняя сказка будет о двух великих князьях-соседях, о Младомире и Мальчеборе. Раскинулись земли их по две стороны бурной реки. Каждый князь любил свой народ и заботился о процветании своей страны. И положили глаз оба князя на плодородную землю, лежащую южнее, в стороне от их владений, поссорились из-за неё. Но мало того — ещё беда была в том, что жителей той земли тиранил большой огнедышащий дракон, ростом огромный, о девяти головах, живший в пещере у истоков реки пограничной. И собрал великую армию первый князь, Младомир, и пошел войной на дракона. И побил дракон первого князя, отступило войско. Тогда собрал войско другой князь, Мальчебор, и пошел бить дракона. Победил...
Рассказывают, что далеко на юге, за дремучими лесами, за высокими горами, за глубоким морем, за жаркой пустыней, под синим небом лежит царство Идрис. Границы царства проходят по двум чистым и полноводным рекам. Одна река именуется Луррива. Река это спокойная, берут из неё воду для орошения полей и садов, пьют люди воду из Лурривы, чтоб миром спор решить, чтобы сердце своё к покою привести. Другая река именуется Варрива. Река это буйная, силу её направляют на водяные колёса мельниц, пьют люди воду из Варривы, чтобы отвагой и смелостью укрепить сердца свои. Вот история, которая случилась в междуречье много лет назад. Правила тогда страной Идрис молодая царица по имени Малика. Её мать и отец уже отошли от дел и живут теперь там, где обе реки впадают в океан. Не знают бед люди, живущие в стране Идрис. На плодородных полях междуречья выращивают рис крестьяне, куют острую сталь кузнецы, плетут тонкие украшения ювелиры. Прекрасен дворец молодой царицы. Все жители царства Идрис строили и украшали его. Все жители царства боготворят свою царицу, но никто не знает, что давно неспокойно на душе у неё. Сватают Малику два принца из соседних царств. Весел, ловок и смел Карим, никогда с ним не будет скучать царица. Силён, крепок и упрям Тарас, нечего бояться с ним рядом царице. Красивы и богаты оба жениха. Дары приносят ко дворцу царице, просят её руки. Но молчит царица, будто воды набрала в рот. Как не молили принцы сделать её свой выбор, не может никак она решиться, боится сделать ошибку. Знает Малика, что от этого выбора зависит жизнь подданных её, которых она любит, о которых заботится. Сковывает разум царицы такая ответственность, не может вымолвить она...
Поймали раз звери сказочника и давай его судить за то, что небылицы он сочиняет про них, будто про людей. Ругаются, лапами машут, говорят — мы разве люди тебе? Разве злые мы, хитрые, трусливые али жадные? Мы про такие дела и знать не знаем! Все у нас сплошь добрые, умные, красивые и весёлые. Трудиться любим, друг с другом не ссоримся, а если съедим кого, так не со зла это, а один только сплошной естественный отбор. Сказочник брыкается, вопит, глаза таращит, думает — спит он, проснуться хочет, но никак не выходит у него проснуться. Тащат звери его на поляну, а там три судьи сидят, решают, какую расправу над сказочником учинить. Выбрали звери судьями самых злых страдальцев от выдумок людских — чёрную кошку, белую ворону и розового слона. Не уйти теперь сказочнику с поляны без страшного приговора да без расплаты! Зовут первого свидетеля — лису. Лиса плачет, хвостом слёзы утирает и говорит, что оклеветали её в сказках, будто курочек любит она. Достаёт лиса документ официальный, а в нём написано: «Среди пищи, которую употребляет лисица, выявлено больше четырёхсот видов одних только животных, не считая нескольких десятков видов растений». Один судья, ворона белая, спрашивает лису: «Ну а с хитростью у тебя как? Может не зря про тебя сказывают, что хитрая ты? Лестью, ласкою пользуешься себе на пользу, другим во вред?» Лиса аж рот раскрыла от удивления: «Что ты, что ты, дорогой судья! Какая польза, какой вред? Это ж разве хитрость! Инстинкт у меня такой, не могу с ним поделать ничего!» Отпустили лису, вызывают следующего свидетеля — зайца. Заяц прыг-скок, на середину поляны прискакал, и давай гневаться. Лапками на сказочника указывает и говорит, что, мол,...
Жил-был на свете Мастер Енот. Однажды, когда Мастер Енот был маленьким и его звали Крошкой Енотом, с ним приключилась история, о которой узнали все звери. Люди даже сделали мультфильм про то, как мама научила Крошку Енота улыбнуться «страшному» отражению в воде. Все звери и почти все люди поняли из этой истории одну важную вещь — не нужно уделять своим страхам так много внимания, стоит только поприветствовать их своей улыбкой, как они исчезают. Все, да не все. Слава, неожиданно свалившаяся на Крошку Енота, странным образом исказила его понимание того, что же на самом деле с ним приключилось. Дело в том, что звери — и взрослые, и дети — встретившись с Крошкой Енотом, просили его улыбнуться им так, как он тогда, в тот памятный вечер, улыбнулся своему отражению в воде. Малыш понял свою задачу так — теперь ему предстоит обучать зверей правильно улыбаться. Со временем звери стали его звать Мастером Енотом. С возрастом у Мастера Енота, а это был енот-полоскун, проявились и окрепли родовые инстинкты. Чем старше Мастер Енот становился, тем сильнее ему хотелось делать то, что очень часто делала его мама. Об этом даже был эпизод у людей в мультфильме — ему хотелось стирать. Стирал он с упоением, признавая это за искусство. Вся его одежда, бельё, скатерти, занавески — всё это было кристально свежим и чистым. У зверей, приходивших к Мастеру за наукой, были, однако, разные представления о чистоте. Многие шли к нему издалека и добирались не в самом чистом состоянии, чего Енот никак не мог вынести рядом с собой. Поэтому перед тем, как поговорить с гостями, Мастеру Еноту приходилось достаточно много стирать. Когда звери были качественно обстираны и излучали...
Все, что произошло со мной в последнее время, заставляет меня переоценить мою жизнь и вспомнить все события с самого начала. Я должна кому-то рассказать свою историю, и я постараюсь сделать это в точности так, как я чувствовала и понимала тогда. Глядя на меня, удивительной красоты и изящности фарфоровую вазу, вы конечно не поверите, но я вам признаюсь — когда-то, очень давно, я была куском белой глины. Ничем не примечательным и незаметным среди всего прочего, что бессмысленно и неподвижно окружало меня так долго — камней, земли… Я почти не осознавала себя в то время, и поэтому времени не было совсем — лежи себе и лежи. Но, как оказалось, мне была предназначена совсем другая судьба. Однажды, очень неожиданно, весь мир, все вокруг, пришло в движение, стало меняться с невероятной скоростью — меня приподняло над землей, меня мяло, меня кидало из стороны в сторону. Можно себе представить, как я была потрясена! Спустя некоторое время я поняла, что лежу без движения на гладкой влажной поверхности, а мир вокруг меня уменьшился и замкнулся со всех сторон стенами. Вместо солнца сверху что-то тускло светилось. Я лежала и хотела только одного — чтоб хотя бы это мое новое положение оставалось неизменным. Но я не успела привыкнуть к своему новому месту. Сначала какая-то вода вымочила меня со всех сторон. И вдруг медленно, потом все быстрее и быстрее мир стал вращаться вокруг меня! Вращение было таким быстрым, что я перестала замечать детали — все вокруг слилось в мерцающие полосы. Я была центром этого вращения. Мир, весь огромный мир крутился вокруг меня! Мне вдруг стало это нравиться — ведь я была в самом центре Вселенной! Меня переполнили радость и...
Жил-был маленький львенок. У львенка были мама и папа. Львенок любил играть в машинки, мячики и ракету. Мама и папа, которые его очень любили, читали ему книжки и ходили с ним гулять в большой-пребольшой лес. Однажды маленький львенок заболел. Ему сразу расхотелось играть, он только лежал и иногда тихонечко всхлипывал. Мама и папа не отходили от него ни на шаг. Маленькому львенку очень не нравилось болеть, он хотел скорее выздороветь, чтобы снова играть с мамой и папой в свои любимые игрушки. Маленькому львенку часто хотелось спать. Вот как-то раз он заснул, и ему приснился сон про то, что ему нравилось больше всего на свете — львенок гулял по лесу. Вокруг стояли деревья, под ногами тихо шуршала трава, где-то пели птички, вокруг был теплый солнечный день. Львенок во сне чувствовал себя хорошо. Он вдруг подумал, что было бы здорово найти какую-нибудь целебную травку или листики с целебного дерева, а может быть даже целебный ручей. И тогда бы он скушал травку, откусил листик и попил из ручейка и выздоровел. Но маленький львенок не знал какую ему скушать травку, откусить листик и из какого ручья попить. Потому что он был еще маленький. Львенок расстроился во сне и очень-очень захотел, чтобы нашелся кто-нибудь, кто научит его выбирать целебные травки, листики и ручейки. Тут он вышел на большую поляну и увидел посередине нее большой старый пень. Пень был такой огромный, что львенку захотелось рассмотреть его поближе. Он подбежал к пню, обошел вокруг него и, прыг-прыг, запрыгнул наверх. Сверху старый пень был очень ровным. Львенку понравилось бегать от края до края большого круглого поля, каким был сверху старый пень. Когда он набегался, он свернулся калачиком...
Мертвая Царевна очень красиво лежит в хрустальном гробу. Макияж, платье, обстановка сиятельно безупречны. Все условия для его появления созданы. Она ждёт. Мысли — о Королевиче. Должен ли он сам быть сиятельно безупречен? Вовсе не обязательно! Царевна не только прекрасна, она еще и баснословно умна, она знает, что в каждом есть душа, надо только её разглядеть. И кроме того, она так хорошо подготовилась, что будет просто несправедливо, если он вдруг окажется каким-то не таким. Хоть кто-то же должен за чем-то следить! Надежда на высшую справедливость — это всё, что осталось Мертвой Царевне. Поэтому то, что можно сделать — сделано, и остаётся ждать. Без вопросов. С постоянной лёгкой улыбкой на лице — вдруг Королевич подкрадётся назаметно? Кстати к Королевичу всё-таки есть одно обязательное требование. Он обязан быть живым. Неизвестно сколько времени займёт реабилитационный период после поцелуя. Неизвестно, будут ли рецидивы. Королевич должен будет как-то ухаживать за Царевной, уговаривать, побуждать её к жизни. Могут ли тут быть причины для беспокойства? Могут! Вдруг он придёт, поцелует её и сам свалится замертво? Чтобы этого избежать, он должен быть не просто живым, а живее всех живых! Его жизни должно хватить на их обоих. Буквально через край должна плескаться его энергия. Умная Царевна загодя продумывает способы защиты от энергичных протуберанцев необходимо живейшего Королевича. А еще представляете какая напасть?! Не проснуться бы заранее! Вдруг шум какой, или ветерок, или солнечный зайчик, или мысли как-то слишком резво закрутятся? Проснёшься, а Королевича нет! И что делать, куда идти, кого звать? А вдруг опять повторится этот кошмар с семью гномами? Потому нужно лежать настолько смирно, насколько возможно, гоня от себя и чернуху, и белуху. Просто… Иногда Царевне снится кошмар. Про...
Давным-недавно дивно да славно тяжко налегке в ближнем далеке в деревеньке древней жил-был Данила, круглое рыло, мастер-плотник редкий, характером гадкий, на диковины падкий. Дом есть у Данилы, хозяйство, грабли, вилы. Жена есть у Данилы, зовут Людмила, дети мала-малы — сын Дениска, дочь Анфиска. Данилу жена любила, да не любил жену Данила. Жена его не била, из дома не гнала, не держала за козла. Ан нету места жене-детям в сердце у Данилы, другие вещи ему милы. Привозит по сезону в ближний город факир, пузатый жир, знаменит на весь мир, повозки с диковинами, хитрыми штуковинами, невиданными чудесами. Ехал факир лесами, дальними местами, все диковины собрал и народу показал. Как приедут в город повозки, теряет покой Данила, тоска-печаль его накрыла, все дела Данила бросает, за любые деньги билет покупает, в первый ряд садится и рот раскрывает. И вот перед ним чудеса-диковины появляются, всеми цветами переливаются, то веселится он, то плачет, пока диковины перед ним маячат. Вот собаку кажут полосатую, вот бабу кажут бородатую, вот карла под дудочку пляшет, вот птица-жар крыльями машет. Чудо-юдо диковины — страсть какие необычные, дивно непривычные. Как дитё радуется Данила, жизнь такая ему мила. Подивится на диковины, домой из городу в село ковыляет, про диковины только и бает. Дом-хозяйство Данила не почитает, жену-детей не знает, соседей не привечает, о диковинах только и мечтает, сезона нового поджидает… Чтобы пузо сыто было, ходит-ищет работу Данила по плотницкому делу. Руки у него умелые, глаз опытный, ум тонкий, да только вот инструмент свой звонкий, пилу-молоток шустрые, рубанок-долото острые продал Данила, чтоб было, на что ему диковины смотреть в первом ряду сидеть. Один ножичек у него остался, что батька ему подарил, когда живой...
